Это шедеврище!!!!!!!)))))))))

[Nata140992]

09.09.2012 в 18:31

Пишет  Nelvy:

Сокровища и прочие неприятности (Закончено 09.09.12)
Автор: Nelvy
Название: Сокровища и прочие неприятности
Персонажи: Мэриан Найтон, Робин Гуд, Гай Гизборн, шериф Вейзи и так далее
Размер: макси
Рейтинг: PG-13
Жанр: adventure, romance, humour
Дискламер: персонажи не мои, предыстория не моя, и ни в коем случае не претендую.
Саммари: сиквел к "Цене сокровищ".
Предупреждения: Не уверена, что юмора будет очень много. Всё серьёзно.

Глава первая,
в которой Гай Гизборн рассматривается как эстетический объект, Робин Гуд его жалеет, леди Мэриан Найтон не жалеет никого, шериф Вейзи заботится об английской казне, а разбойники нахально бездельничают.

Тёмная-тёмная ночь. Тёмный-тёмный замок. В тёмном-тёмном замке лелеет свои тайные планы (тоже тёмные, а как иначе!) шериф Ноттингемский Вейзи…
Если честно, планы были не совсем тёмные. Даже совсем не тёмные. Планы отливали золотом, немножко — серебром и совсем капельку — каким-то золотым узорочьем, которое, впрочем, милорда интересовало мало: вес он всегда предпочитал красоте.
Нежданно-негаданно обретённые сокровища крайне беспокоили Вейзи. Не потому, что ему хотелось большего, и даже не потому, что львиную долю всё равно предстояло пожертвовать его высочеству… О, нет. Процесс занижения добычи и тексты страдальческих писем по этому поводу шериф давно отработал в совершенстве. У него был великолепный аргумент. Робин Гуд. На Робина можно было свалить всё, что угодно: от неурожая до нашествия саранчи, ибо, стараниями милорда, в Лондоне прекрасно знали, что опальный граф Хантингтон сравним со стихийными бедствиями и пришествием антихриста. Если верить Вейзи, Робин обнёс Ноттингемскую казну раз десять, и вообще чуть ли не жил в ней — невзирая на все меры предосторожности, которые милорд, кстати говоря, умел расписать не хуже, чем вредительство Робина Локсли.
Так что выдумать причину утраты двух третей сокровищ по пути в Лондон было делом нехитрым.
А вот сохранить эти сокровища для собственного употребления было гораздо, гораздо сложнее.
Ибо милорд Вейзи точно знал: Робин за сокровищами явится. Не на пергаменте, а на самом деле. И, скорее всего, не один…

— Гизборн, успокойся наконец!
— Ну да, конечно… А ты в это время…
— Да что ж ты такой дёрганый-то, а? Сколько можно?
— Сколько угодно. Ну, что тебе от меня надо, Локсли? Что тебе ещё от меня надо?!!
— Ей-богу, ничего...
— Тогда какого чёрта?
— …мне — ничего. А вот Джак считает, что пора.
— Прова… Э-э-э… Прошу прощения. Да. Если Джак считает... Да-да, конечно. Ладно.
— Ха! Вы видели?.. Гизборн, не обращай внимания, это я так. Садись. И не двигайся.
Гай ещё немножко потоптался около пенька, обречённо оглядел собравшихся вокруг разбойников — Маленького Джона с его оглоблей, Уилла с топором, Мача с неизменной ложкой… И сел.
Джак одобрительно щёлкнула огромными ножницами для стрижки овец. Она терпеть не могла беспорядка в любом его проявлении — а заросший почти до кончика носа Гай Гизборн в высшей степени претил её тонкому восточному чувству прекрасного.
Леди Мэриан прибыла как раз к тому моменту, когда Джак покончила с гизборновским затылком и, посоветовавшись с Уиллом, приступила к чёлке. Гай стоически терпел. Робин прохаживался вокруг и рассуждал о том, сколько можно выручить за эти вот космы — если распродать их по пряди всем желающим. Мач наивно осведомился, кому такая дрянь нужна, и Робин охотно сообщил, что специалистов напускать порчу в округе предостаточно — да хоть Матильда.
Мэриан округлившимися глазами посмотрела на это безобразие и, оттащив Уилла за рукав к костру, приступила к расспросам. Впрочем, Уилл отвечать не рвался — ибо, по его мнению, Джак в любой момент могла понадобиться помощь.
— …Уилл, но почему не Робина?
— Робина стригли неделю назад. Разве не видно?
— Тогда… — Мэриан в отчаянии огляделась и ткнула пальцем в Маленького Джона. — Его! Ты посмотри!
— Скажу тебе по секрету, дорогая, — интимным шёпотом сообщил незаметно подобравшийся к ним Робин. — Джона стричь невозможно.
— Почему?
— Ножницы ломаются… Мэр, серьёзно! Он же голову по полгода не моет! А Джак — она у нас брезгливая…
— Фу!
— Во-во. Фу. Только Гизборну не говори. А то он точно мыться перестанет.
— Не перестанет. Ему явно нравится. — Мэриан покосилась на недовольное, но смиренное лицо сэра Гая и поправилась: — То есть почти нравится.
— Мэр, он просто уважает Джак, — укоризненно сказал Робин. — Если бы не она, он бы ещё долго валялся… ну, тогда, месяц назад.
— А вот ты не валялся!
— А меня никто по голове и не бил… — Робин уставился на верхушки сосен и засвистел что-то жалобное. Мэриан поджала губы. Посмотрите-ка на него: можно подумать, он недоволен, что она стукнула этого наглеца, который позволил себе при таком стечении народа… Нет, не так. Вообще позволил себе… Да как он посмел?!
— Робин, поцелуй меня! — решительно потребовала леди.
Свист прервался.
— Сейчас? — недоверчиво уточнил Робин.
— Да! Немедленно!
— А… Как пожелаешь, любимая. — Робин воровато оглянулся и припал к губам своей невесты…
Поцелуй продлился недолго и был прерван болезненным воплем.
Мэриан и Робин отпрянули друг от друга и, безошибочно определив источник вопля, уставились на сэра Гая Гизборна, одной рукой отмахивавшегося от Джак, а другой зажимавшего окровавленное ухо. Джак потрясала ножницами. Робин по привычке дёрнулся было вмешаться, но не успел: Гай вырвал ножницы — и одним махом откромсал себе половину чёлки.
— Довольны? Оставьте меня в покое!
Он швырнул ножницы на землю и широким строевым шагом покинул поляну.
— Ты же говорил — «уважает»? — ошарашенно сказала Мэриан, пытаясь изгнать из памяти жуткое зрелище: остриженного наполовину бывшего помощника шерифа Ноттингемского.
— Да… — рассеянно подтвердил Гуд — судя по всему, обкорнанный Гизборн тоже запал ему в душу. — Уважает.
— И что это было?
— А то ты не понимаешь… — Робин обнял Мэриан за плечи и притянул к себе. — И, Мэр, хочешь — верь, хочешь — нет, но мне его жалко, ей-богу!
— И насколько жалко? — деловито осведомилась Мэриан, выворачивая шею и заглядывая в лицо жениху.
— Не настолько. Но жалко, — твёрдо сказал Робин. — А сейчас — можно тебя поцеловать?
— Ну-у-у… Давай лучше поговорим. Я ведь по делу пришла! — и Мэриан, ловко выскользнув из Гудовых объятий, направилась к костру.
---------------

Сэр Гай Гизборн сидел на травке и думал о жизни. Главным образом, о леди Мэриан Найтон, но и собственно о жизни тоже: почему, к примеру, она такая паршивая и как это можно изменить. Думалось так себе, да и спина от неудобной позы начала побаливать.
Гай перебрался к ближайшему дереву, подтянул колено повыше, уложил сверху сплетённые руки, подбородок… конструкция получилась вполне устойчивая и даже где-то удобная, вот только оставшаяся половина чёлки неприятно щекотала кончик носа.
И думалось по-прежнему так себе. Видимо, дело было всё же не в позе…
Шуршание травы и лёгкие шаги заставили его поднять голову — в понятной надежде, что сейчас на прогалинке появится сам объект дум и терзаний. Гай давно уже понял, что мечты сбываются только для тех, кто вообще не склонен мечтать, но упрямо представлял, как леди Мэриан, столь неожиданно оказавшаяся Ночным Дозорным, а потом и невестой Локсли — которого теперь даже убить нельзя, — так же неожиданно может оказаться… Чётко сформулировать свои пожелания Гай не мог — равно как и перестать мечтать.
— Глупый ты всё-таки, — с лёгкой ехидцей в голосе сказала Джак. Гай сморгнул и, разочарованно вздохнув, вернул голову на прежнее место. — Очень глупый. И ведёшь себя как ребёнок. Тебе не стыдно?
— Мне не бывает стыдно, — пробурчал Гай. — С чего бы?
— С того, что я старалась, а ты одним движением уничтожил мои труды.
— Джа-а-ак, — тоскливо протянул Гизборн, — вот если бы это была не ты, я бы сейчас знаешь куда тебя послал?
Джак, ничуть не смутившись неласковому приёму, уселась рядом.
— Знаю. Слышала, и неоднократно, куда ты обычно посылаешь.
— Когда ты это слышала?!
— Вчера — когда Мач предложил тебе помыть посуду после ужина. — Джак начала загибать пальцы. — Позавчера — когда Маленький Джон сказал, что ты утащил у него половину соломы на подстилку. Третьего дня — когда Робин…
— Хватит. Я не знал, что ты это слышишь.
— А если бы знал?
— А если бы знал, то, вероятно… — Гай задумался. — Ну, вероятно, не стал бы орать так громко.
— Ты определённо ведёшь себя как ребёнок, — констатировала Джак. — В твоём-то возрасте.
— Во-во, в моём возрасте! — Гизборн оживился. — Я тебя старше лет на пятнадцать — и какого дья… Ох, прости, Джак. Но ей-богу, менять что-то уже поздно.
— Никогда не поздно. — Джак критически осмотрела снова сникшего рыцаря и потянула из ножен кинжал. — Начнём всё же с волос. А там посмотрим.
---------------

— У меня очень мало времени! — сообщила Мэриан, обводя взглядом рассевшихся вокруг костра разбойников. — Но зато есть хорошая новость.
— А почему времени мало? — заинтересованно спросил Мач.
— Да какая разница. Новость. Хорошая. Итак…
— А Вейзи тебя надолго отпустил?
— Вейзи меня не сторожит. Не перебивай, пожалуйста.
— А…
— Мач, угомонись, — устало сказал Робин, усаживаясь рядом с подругой. — Что за новость, Мэр? Неужели в самом деле хорошая?
— Вейзи собрался везти золото в Лондон! — выпалила Мэриан одним духом и гордо вскинула головку: — Я это лично слышала!
— Ну-у-у?!
— Да. Он так и сказал. Что золото будет отправлено в Лондон как можно быстрее.
Робин задумчиво гладил свою бородку. Что-то в словах Мэриан его смущало… А, ну конечно.
— Лично слышала? Как это?
— А вот так. — Леди торжествующе улыбнулась. — Вчера он разговаривал со своим новым помощником и сказал, что возня с золотом ему надоела, и пора от этой проблемы избавляться. Представляете? И что в ближайшее время его отправят в Лондон. Золото, а не Вейзи, разумеется.
— Вот прямо так и сказал… — Робин с силой дёрнул бороду и зашипел от боли. — И он тебя не сторожит… Мэр, а не пора ли тебе оттуда убираться?
— Это ещё зачем?
— А затем, что Вейзи, разглагольствующий о таких вещах… кстати, где это разглагольствовал?
— В своём кабинете, разумеется. — Мэриан покровительственно улыбнулась. — Неужели ты думаешь, что мне легко было? Пришлось немножко побегать.
— Ещё и побегать! Мэриан… ну… — Робин покрутил пальцами свободной руки, пытаясь сформулировать то, что беспокоило его всё больше и больше — собственно, с того самого момента, когда Мэриан месяц назад отказалась перебраться в лагерь. — Послушай, а то, что Вейзи так спокойно относится к свободному поведению леди Мэриан Найтон, известной своим милосердием к беднякам и былой помолвкой с Робином Локсли, — это не кажется тебе странным?
— Я ещё известна помолвкой с сэром Гаем Гизборном, тоже былой, — язвительно сообщила девушка. — Это тоже важно?
Робин подумал.
— Вряд ли. Про то, что Гизборн у нас, Вейзи не знает. Алан вовремя успел унести ноги. Да и не те у вас с ним отношения были, чтобы шериф опасался…
— Робин, — перебила Мэриан жениха, — мне кажется, ты слишком много думаешь. И стал излишне подозрительным. И вообще… Честное слово, это вышло абсолютно случайно. Я прогуливалась неподалёку от его кабинета, увидела, как прошёл Вейзи, потом Норрис… они меня не видели, правда-правда. Ну не в первый же раз! Или ты думаешь, что он это всё подстроил? Каким образом? Кроме того, я же больше ничего не знаю: ни когда повезут, ни как повезут. Но я узнаю! И о чём он умолчал — узнаю тоже!
Гуд отпустил свою многострадальную бороду и вздохнул. Он совершенно не сомневался, что Мэриан узнает. Вопрос в том, что из этого получится и не придётся ли потом в срочном порядке штурмовать Ноттингемский замок, дабы вытащить её из шерифовых застенков или — того радостнее — с плахи. Вейзи ведь может и надоесть нахальная девица под боком… в отличие от золота. В то, что милорду шерифу надоело золото, поверить было совершенно невозможно.
— Это опасно. Ты понимаешь? — безнадёжно сказал он, не рассчитывая, впрочем, на результат.
— Конечно, понимаю! — Мэриан энергично кивнула. — И я буду осторожна!
— А если её привязать вон к той осинке и пусть посидит и подумает? — предложил сзади низкий голос. Робин обернулся, и брови его поползли вверх. У костра объявилась недавняя пропажа — против ожиданий, во вполне приличном виде, с подстриженной-таки чёлкой, да ещё и в сопровождении Джак, придерживающейся за гизборновский локоть. Чудны дела твои, Господи… А Уилл — Робин метнул быстрый взгляд на молодого разбойника, — сидит как ни в чём не бывало.
— Локсли, ты меня слышишь? Привязать к осинке. Или просто связать. Чтобы дурью не маялась.
— А ты, Гизборн, хорошо себя чувствуешь? — Робин встал и, подойдя к рыцарю, пощупал с озабоченным видом его лоб. — Джак, он там ниоткуда не падал?
— Я ниоткуда не падал. — Гай раздражённо мотнул головой. — Но она же чушь несёт. Не понимаю, как ты это терпишь, Локсли?
— Гай, это вы про меня? — недоверчиво уточнила Мэриан, слушавшая удивительные предложения с открытым ртом. — Это я чушь несу? Да как вы смеете!
Гизборн пожал плечами и, улыбнувшись Джак, ушёл в пещеру. Мэриан, лишившаяся голоса от возмущения, проводила наглеца глазами и дёрнула Робина за рукав:
— Что он себе позволяет?! Робин!
— Мэр, — со всевозможной деликатностью начал Робин. — Видишь ли, Мэр… Нет, привязывать я тебя, конечно, не буду… но сейчас же, сию же минуту, ты дашь мне слово, что не будешь ни подслушивать, ни подглядывать, ни следить за Вейзи. Иначе я тебя просто запру. А Уилл сделает отличный замок, который даже Алан не взломает. Сделаешь, Уилл?
Скарлетт флегматично кивнул.
— Я не желаю, чтобы со мной нянчились!
— А никто с тобой и не нянчится. Но Гизборн прав. Есть разница между разумным риском и ребячеством. — Робин скрестил руки на груди. — Слово, Мэриан. Или ты останешься здесь.
— Ну, хорошо, — помолчав, сказала девушка. — Я не буду. Но если Вейзи случайно что-то скажет — я ни при чём! И мне пора. Если я не вернусь к ужину, это покажется подозрительным. Всё. До встречи.
— …Гизборн, ну скажи мне, ну на кой чёрт ты это ляпнул? — уныло спросил Робин, когда Мэриан спешно отбыла из лагеря, постоянно оглядываясь, как будто за ней уже гнались с верёвками. Гай, с аппетитом уплетавший очередную мачеву гадость, только пожал плечами.
---------------

— Как он смеет? Нет, как они смеют?!
За два с лишком года шпионской деятельности Мэриан ни разу не доводилось выслушивать такие вот нахальные указания. И от кого? От Робина! Кто бы говорил! И вообще, что значит — не подслушивать и не подглядывать? А если иного способа нет? Это раньше можно было улыбнуться Гаю, положить ему руку на плечо… ну хорошо, хорошо! Даже позволить себя поцеловать!.. И он бы что-нибудь рассказал. Не то чтобы Гай Гизборн был сильно болтлив, но иногда он вполне мог проговориться. Немножко. А ей и этого хватало. Собственно, Вейзи Мэриан совершенно не верила, потому что милорд просто не способен сказать правду, не солгав хотя бы в мелочи. Но и в то, что разговор, услышанный ею вчера, был подстроен, Мэриан не верила тоже — слишком многое пришлось бы подстраивать, а Вейзи, при всём своём уме (этого Мэриан никогда не отрицала, как бы ни хотелось обратного) — не Бог. И не Дьявол. Мысль о том, что для шерифа её связи с Шервудом давно уже не секрет, Мэриан самолюбиво отвергла — потому что если бы Вейзи об этом знал, он бы наверняка что-нибудь предпринял… да запер бы её, наконец! Или убил, хотя об этом думать не хотелось…
Вообще-то, порядочному заложнику (особенно если этот заложник — леди) полагается сидеть у окна или хотя бы день-деньской лить слёзы над своей печальной участью. Ещё леди может вышивать — например, портрет своего возлюбленного, с коим судьба и злодеи жестоко её разлучили. Но Мэриан не любила рукодельничать, примерно настолько же, насколько не любила готовить. Да и возлюбенный, с которым видишься, вопреки злодеям и судьбе, чуть ли не ежедневно, для вышивки становится негоден. Так что она спокойно пренебрегала вышиванием, и слезами тоже. Первое было бессмысленно, а второе — просто не в её характере. Последний раз она плакала, когда умер — был убит! — её отец. И больше от неё слёз не дождутся. Ну а слёзы, которые она пролила, будучи подвешенной к дереву, Мэриан воровски задвинула в самый дальний уголок своей памяти. Не то место, не тот случай, не те слёзы — да и человек не тот. Именно так.
Что же касаемо заложницы… иногда Мэриан даже подозревала, что о её статусе все давно забыли, особенно в последний месяц — настолько милорд шериф был увлечён свалившимся на него богатством. Собственно, он даже ночи проводил в его обществе: сундуки отнесли прямиком в шерифову спальню. При редких встречах Вейзи был рассеян, невнятно-разговорчив и откровенно спешил вернуться к своей добыче. Временами Мэриан ощущала неуют от такого невнимания к своей особе: похоже, пристальный надзор Гизборна был предпочтительней этого оскорбительного равнодушия. Но Гай вполне благополучно осваивался в разбойничьем лагере, хотя в это до сих пор сложно было поверить, а милорду как будто было всё равно… Что ж, золото — есть золото, а Вейзи — есть Вейзи, ничего удивительного в его драконьей болезни нет — решила наконец Мэриан и успокоилась. А зря. Сэр Гай Гизборн мог бы ей кое-что рассказать о мнимом равнодушии шерифа, если бы она удосужилась его спросить. Но леди Мэриан Найтон предпочитала жить своим умом.
Возвращение в Ноттингем, как она и предполагала, прошло благополучно: её отсутствия никто не заметил или, что вернее, окружающим просто было не до неё — в замке царила нездоровая суета. Во дворе Мэриан чуть не сшибли с ног две служанки, мчавшиеся в сторону хозяйственного двора. Решив, что управляющий опять получил нагоняй от милорда Вейзи (и передал его по цепочке), девушка сочувственно вздохнула и двинулась дальше… не тут-то было. На крыльце парадного входа ожесточённо спорили около десятка солдат. Прислушавшись, Мэриан поняла, что они никак не могут договориться, кто пойдёт докладывать капитану о неисправности телеги… какой ещё телеги? И при чём здесь стража? Хотя этот дуболом Норрис, сменивший Гизборна на посту начальника стражи, вечно лезет во все щели, нужно это или нет. Может, он и управляющему решил помочь? С телегами? Боже…
Мэриан решительно обошла спорщиков — и, оказавшись в холле, столкнулась с самим управляющим. Вид у него был ещё более взъерошенный, нежели у служанок и солдат вместе взятых.
— Милорд Вейзи... срочно!
— Что? — Мэриан успела перехватить его за плечо, поэтому Фаррел счастливо избежал свидания с дубовой входной дверью. Управляющий благодарно кивнул. — Что — милорд? И что срочно?
— Прошу прощения, миледи… — Увы, благодарность не помешала Фаррелу осторожно высвободиться из цепких ручек Мэриан. — Дела!
И он, развернувшись, отправился куда-то к кухне, шагом уже менее торопливым, но всё равно слишком резвым для своего почтенного возраста. Мэриан только головой покачала, глядя, как любящий поважничать Фаррел нервно оглядывается по сторонам. Конечно, милорд Вейзи всегда был склонен к запугиванию слуг, но, пожалуй, не до такой степени. Определённо, что-то случилось. Вопрос — что?
К счастью, долго ломать голову над этим важным вопросом не пришлось, ибо следующий, кто встретился ей на пути к покоям в башне, был сам шериф — оживлённый и жизнерадостный. Вейзи, размахивая руками, втолковывал что-то новому начальнику стражи. Тот внимал, почёсывая лысинку на затылке. Увидев Мэриан, милорд оживился ещё больше и поманил её к себе:
— Миледи! Очень кстати! Скажите хоть вы этому идиоту (Норрис протестующе открыл рот)… Молчать! Привыкайте! Мэриан, скажите ему!..
— Что именно, милорд? — уточнила Мэриан недоумённо. — Что он идиот?
Норрис поперхнулся.
— Что нужно всего три! А значит, одна телега!
Мэриан соображала быстро. Похоже, Робину повезло: слово, данное ему, не будет нарушено, ибо вот же — на ловца и зверь бежит. Сундуки, телеги… спор стражников на крыльце, взъерошенный управляющий… Впрочем, не стоило проявлять излишнюю сообразительность, поэтому девушка хлопнула ресницами и наивно спросила:
— Милорд, простите… зачем?
Милорд хитро прищурился и погрозил пальцем:
— Ну-ну, леди Мэриан, не надо прикидываться дурочкой. Конечно же, затем, чтобы отвезти наконец мою чудесную добычу в Лондон! Разве вы не знаете?
— О вашей чудесной добыче — знаю, конечно, — осторожно подтвердила Мэриан. — Все знают.
— И что скажете?
— Насчёт сундуков и телег?
— Именно!
«Бедный Гай!» — подумала Мэриан с невольным сочувствием. — «Если он выслушивал такое каждый день, — а ведь выслушивал, — странно, что не сбежал раньше!»
— Милорд, я полагаю, что вам виднее, — сказала она вслух. — Я же не видела вашей «чудесной добычи», поэтому судить не могу.
— Не видели? А, ну да, ну да, разумеется, не видели… — Шериф задумчиво нахмурился. — Что ж, не буду вас задерживать, бегите, куда бежали... А откуда вы, кстати?
— С прогулки! — не моргнув глазом ответила Мэриан. — Чудесная погода, милорд. Но я не уходила далеко, не думайте. Немножко прошлась по улицам.
Вейзи скосил глаза вниз. По улицам, значит... а к юбке-то хвоя прилипла. До чего ж ты неосторожна, девочка…
— Прогулка — это замечательно! Это просто чудесно! Вот завтра нашему дорогому Норрису тоже предстоит прогулка, правда, Норрис?
— Да, милорд, — подтвердил Норрис с достоинством. — Всё будет хорошо, милорд. А телег нужно две.
— Телега нужна одна!
— Но, милорд…
Мэриан присела и, дождавшись равнодушного кивка Вейзи, с достоинством двинулась прочь, лихорадочно прикидывая, как бы отправиться на ещё одну прогулку и не вызвать подозрений слишком большой любовью к свежему воздуху. Всё было ясно: завтра. Завтра золото отправится в Лондон. Под конвоем, предводительствуемым этим… Норрис, появившийся непонятно откуда, ещё ни разу не сталкивался с Робином и его бандой. Тем лучше. Значит, ничего сложного в том, чтобы отнять неправедным образом полученное сокровище, не будет. Осталось только добраться до лагеря и обрадовать друзей. И, похоже, наряд Ночного Дозорного снова ей пригодится.
---------------

— Не нравится мне это всё, — ныл Гуд, бродя по лагерю. Столь несвойственное для него поведение разбойники приветствовали растерянным дружным молчанием, отчего Робин злился ещё сильнее. — Не нравится — и всё тут.
— Ну что тебе не нравится, Локсли? — не выдержал наконец Гай. — Скажи и заткнись.
Рыцарь в очередной раз пытался украдкой разглядеть себя в плохо начищенном щите: после быстрого подравнивания, произведённого Джак, опасение, что им сейчас можно пугать детей, никак не проходило...
— Хорош, хорош, успокойся, — насмешливо сказал Робин, отвлекаясь от собственных переживаний. Застигнутый врасплох Гай вздрогнул. — И вообще: это всё ты!
— Что я?
— Орёшь тут!
— Я ору?
— Ну, не я же!
— И когда это я орал?
Приободрившиеся разбойники, привлечённые изменившимся тоном вожака, начали подтягиваться поближе…
— А днём! Когда тебя Джак оцарапала.
— Робин… — тихо возмутилась Джак. Гай виновато оглянулся и подтвердил:
— Никто меня не царапал.
— Тогда сам виноват!
— Я что, спорю?
— А я и говорю — сам! — Разогнавшийся Робин умолк на полуслове и хихикнул. — Слушай, Гизборн, эдак в наших лесах не только медведи, но и волки вымрут.
Но Гай был не расположен шутить:
— Не знаю, кто и где вымрет, но тебе, Локсли, лучше угомониться и сказать, в чём дело. И Мэриан.
— Что — Мэриан? — вкрадчиво осведомился Гуд.
— Подумай, как уговорить Мэриан исчезнуть из замка, а не виноватых ищи!
— Вот не твоя это печаль, Гизборн!
— Да уж твоя, Локсли!
— Ну и не лезь!
— Ну и не лезу!.. Чего?! Буду лезть! Если сам не хочешь думать!
— А я и сказал, что мне всё это не нравится!
— Мало ли что ты сказал!..
— Как думаешь, подерутся? — тихонько спросил Уилл у Мача.
— Вряд ли, — с сожалением ответил тот.
— А по-моему, подерутся, — так же тихо, как Уилл, но с гораздо большим энтузиазмом вмешался Алан. — Может, ставочки сделаем, а? На интерес, по шиллингу… ай!
Джак, мимоходом влепившая Э’Дейлу подзатыльник, протиснулась вперёд, оглядела спорщиков, обречённо вздохнула — и завизжала.
Такое поведение для сарацинки было ещё более нехарактерно, нежели нытьё для Робина, поэтому разбойники отреагировали бурно, дружно попятившись назад. Кое-кто — не будем показывать пальцем — даже упал, не успев оторвать руку от затылка. И испугавшихся можно было понять: во-первых, для Джак, как мы уже сказали, визги были крайне нехарактерны, а во-вторых (может быть, от неопытности), у неё получилось не просто громко, а очень громко, и главное — неожиданно. Робин слегка подскочил, а Гай машинально сделал каменное лицо: визг явно пробудил в нём память о воплях милорда шерифа.
Увидев, что эффект произведён, Джак резко смолкла, сделала небольшую паузу и шёпотом поинтересовалась:
— Всё? Вы закончили?
— А ты? — вопросом на вопрос ответил быстро оправившийся от звуковой встряски Робин.
— А я ещё и не начинала, — зловеще сообщила сарацинка. — И если не угомонитесь…
— Не надо! — раздавшийся хор голосов был на редкость единодушен.
— Джак подняла бровь:
— В самом деле? Тогда…
— Мы поняли, Джак. Извини. И вы все — извините, — решительно прервал её Робин.
— Что-то с тобой не то, Локсли… — Очнувшийся от столбняка Гай критически осмотрел высокое собрание. — Но ты прав.
— И с тобой что-то не то…
— Помолчите, пожалуйста. Оба. Вы, кажется, забыли, что у нас есть очень серьёзное дело...
— Золото? — прозорливо продолжил Алан.
— Разумеется, нет. — Джак пожала плечами. — Золото — это второстепенно. А вот ловушка, которую нам наверняка собирается подстроить шериф, гораздо важнее. Как вы считаете?

Глава вторая,
в которой леди Мэриан Найтон размышляет о прошлом, Робин Локсли предаётся самокритике, Гай Гизборн, как обычно, страдает, Джак занимается психоанализом, а шериф Вейзи мечтает.

То, что милорд Вейзи почти не интересовался, где пребывает леди Мэриан Найтон и чем она занимается, определённо было очень обидно. Более того, временами девушке казалось, что шериф с некоторых пор видит в ней всего лишь легкомысленную (а может, и глупую) особу, на которую вообще не стоит обращать внимания. А это было обидно вдвойне.
Последний месяц принёс Мэриан не только чувство свободы, к которой она всегда так стремилась. Увы, неожиданно обретённая возможность делать всё, что угодно (в разумных пределах и даже вне оных), оказалась чуть ли не утомительнее, нежели постоянный надзор.
Стремление решать и выбирать самостоятельно владело Мэриан с того момента, когда ей, десятилетней, в одночасье запретили гулять одной. Отец был настойчив и почти суров, хотя раньше ничуть не возражал против того, что дочь бегает, где хочет и даже — о ужас! — носит мальчишескую одежду. Гораздо позже сэр Эдвард всё-таки раскрыл причины своей неожиданной паники: по его мнению, без женского присмотра из девочки могло вырасти что угодно, только не леди. Объяснить папе, что красивые платья — это интересно, но лазить по деревьям интересно не менее, Мэриан, увы, не смогла. Поэтому уже к двенадцати годам она выучилась разделять жизнь на две половины: тайную и открытую.
В открытой маленькая леди Мэриан Найтон с достоинством выполняла роль хозяйки на званых обедах, устраиваемых шерифом Ноттингемским. Улыбалась, мило краснела и вела беседы о деревенском житье-бытье (на иные темы соседи почти не разговаривали). Она даже научилась готовить, хотя это было совершенно неинтересно, и ловко управлялась с иголкой и крючком… то, что ловкости хватало только на десяток начальных стежков или петель, папе знать было не обязательно, а результата он никогда не требовал. Что же касаемо нарядов, в этом Мэриан могла дать сто очков вперёд многим придворным модницам (по крайней мере, она так считала), и ни пятнышка, ни единой мятой складочки не было на её платье, когда миледи с достоинством разгуливала по дому, отдавая приказы слугам. Папа умилялся, дочь терпела.
А вот в тайной жизни… в тайной жизни можно было вылезти через окно (второй этаж — это совсем не высоко) и отправиться куда-нибудь… да хоть в Локсли, благо, его хозяин ничуть не возражал против набегов маленькой соседки, что, как уже потом осознала Мэриан, было с его стороны настоящим подвигом: у Роберта Хантингтона в его двадцать два хватало забот и без любознательной девчонки, которая желала сию же минуту научиться драться на мечах — или хотя бы покататься верхом. Но Робин почти всегда соглашался. Мэриан по пальцам могла пересчитать те случаи, когда его светлость разводила руками и объясняла, что сегодня — никак… но в следующий раз — обязательно! И, надо сказать, слово своё Робин всегда держал твёрдо, а завтра наступало быстро.
Чем дальше, тем больше Мэриан утверждалась в мысли, что жить так, как живут остальные, совершенно невозможно и неинтересно. Когда ей исполнилось четырнадцать, сэр Эдвард заговорил о замужестве… Ну да, конечно, она ведь всю жизнь мечтала возиться с домашним хозяйством, а потом и с детьми, света белого не видя! В округе не так много подходящих женихов, и все эти деревенские господа не многим отличаются от её горячо любимого, но такого… такого недалёкого папы! Мэриан уже была готова взбунтоваться… и тут отец озвучил имя кандидата в мужья. Хантингтон. Робин. Ну…
Это было явно лучше, чем стать женой хозяйственного сквайра, с охотой рассуждающего только о грядущих урожаях и отёле. Да что там, это было просто замечательно, ведь Робин — единственный, кто знает о её тайной жизни и ничуточки не возражает против того, что леди вовсе не обязательно быть прикованной к домашнему очагу. А ещё он милый. И красивый. И… он сам сказал, что не будет её торопить.
Мэриан согласилась, и помолвка была заключена, а года через два свежеиспечённые жених и невеста собирались обвенчаться. Получилось, правда, что два года растянулись на пять, ибо Робину приспичило отправиться в Святую Землю… но это можно было пережить, тем более что жених, выбирая между тихой деревенской жизнью и долгом, выбрал долг. И, хоть об этом не было сказано ни слова, — приключения. Такое Мэриан понимала и даже немножко завидовала. Грыз, правда, где-то глубоко в душе червячок сомнений: деревенская жизнь включала и грядущую свадьбу… неужели Робину легко было отказаться, пусть временно, и от неё тоже?
Она бы дождалась, конечно. Ждать Мэриан не любила, но ведь никто не заставлял её сидеть у окошка подобно героине баллады и вглядываться в туманную даль. А дела, чтобы скрасить ожидание, всегда найдутся. Да и свободы немножко прибавилось, ибо Мэриан выросла и охотиться за кроликами и гонять верхом по полям её тянуло гораздо меньше, чем в детстве. И вот тут-то в Ноттингеме сменилась власть, и жизнь леди Мэриан Найтон — словно в насмешку над её стремлением к свободе, — превратилась в вечное приключение, от которого, хотя она в этом не признавалась, временами хотелось взвыть.
Таиться теперь приходилось не только от папы, и забавы были уже не настолько невинные. Ночной Дозорный, придуманный где-то через полгода после смены власти в Ноттингеме, стал протестом, бунтом против невыносимого гнёта, нависшего над скучным, но всё же любимым мирком. А ещё — маленькой отдушиной от вечного страха за отца… и за себя, если честно, тоже…
— Всё закончилось!
Мэриан тряхнула головой, недоумевая, что это на неё нашло: пускаться в воспоминания она никогда не любила, предпочитая жить настоящим — ну и будущим, конечно. А будущее представлялось вполне безоблачным… если бы не странное поведение милорда шерифа, этого вора, негодяя и убийцы!
Когда так долго водишь врагов за нос, в конце концов начинаешь верить, что ты неуязвим, и Мэриан это прекрасно понимала. Но «понимать» и «соглашаться» — вещи разные, поэтому умная леди зачастую руководствовалась принципом «как будет — так и будет». А теперь, когда один привычный враг превратился в друга (наверное, так?), а другой в одночасье перестал тебя замечать… Тут уж немудрено было начать блуждания между осторожностью и риском — чем Мэриан в последний месяц с успехом и занималась. Ах, если бы всё было как раньше! Вот Ноттингем, вот Шервуд, в Ноттингеме держишь ушки на макушке, а в Шервуде нет. А сейчас что? Шериф смотрит сквозь тебя, в Шервуде окопался сэр Гай — и совершенно непонятно, где можно быть собой, а где не стоит. Свобода на поверку обернулась крепчайшими оковами…
Поймав себя на том, что мысли пошли по второму кругу, Мэриан досадливо вздохнула и полезла под кровать: сундучок с тряпками Ночного Дозорного так и хранился в привычном месте, никто на него не покусился… и, похоже, не покусится.
Разумеется, она не собиралась в открытую прошествовать по коридорам замка, несмотря на чудеса, приключившиеся с нравом и поведением Вейзи. Следовало дождаться темноты. Впрочем, ждать оставалось недолго.
---------------

Обсуждение ловушки, предположительно подготовленной шерифом для весёлой разбойничьей компании, закончилось ничем, то есть криками и руганью: похоже, сегодняшнее графское недовольство и традиционная паршивость рыцарского настроения никак не могли снизиться до подобающей отметки. А посему спор на тему «Что делать?» резво перерос в «Кто виноват?» и даже «Кого бы убить, чтоб не мучился?» Громче всех вопил Алан — он почему-то решил, что спасение леди Мэриан из лап милорда Вейзи вполне могут возложить на него, как самого пронырливого и хитрого. Робин и Гай разубеждать ушастого разбойника не спешили, им было не до того…
— Повесит! Как пить дать — повесит!
— Гизборн, ты идиот!
— Слышали уже. Ты, Локсли, сидишь тут, как гриб на пне…
— Это я гриб на пне?!
— Сидишь и в ус не дуешь!
Робин помотал головой, пытаясь представить себе гриб с усами, и разозлился ещё сильнее:
— Думай, что говоришь, Гизборн!
— Да какая разница, что я говорю. — Гай демонстративно уселся на любимое место Гуда у корней старого дуба. — Что бы я ни говорил, ты ж всё равно меня не слышишь. Привык тут к безнаказанности. А безнаказанность-то ненастоящая: если бы я тебя хотел поймать — давно бы поймал…
— Ври, да не завирайся.
— Я не вру, Локсли. — Рыцарь устало потёр лоб. Слишком короткая чёлка противно уколола пальцы. — Вычислить, где вы прячетесь, — дело пары дней. Я это вообще уже с год знаю… И не думай, что Вейзи глупее меня.
— Я что-то не пойму, — сказал Робин, резко остыв. — Мы вообще о чём? Алан, да заткнись ты наконец!.. Значит, Вейзи знает или скоро узнает, где мы находимся, Мэриан в опасности… эка новость-то… Дальше что?
— А дальше — понятия не имею, — откровенно признался Гизборн. — Я бы на твоём месте, во-первых, не вёлся на разговоры о том, что клад повезут в Лондон, а во-вторых, посадил бы всё же свою невесту под замок.
— Мою невесту!
— Твою, твою, не ори… И место менять надо. У меня аж голова болит — прямо чувствую, как Вейзи думает…
— Гизборн, не пугай меня.
— О нас думает, в смысле. И ведь додумается, сволочь.
Робин сел рядом и откинулся спиной на ствол.
— Ты, Гизборн, так вещаешь, как будто у тебя дар прорицания прорезался… А то я не знаю ничего.
— А если знаешь, чего сидишь… ровно? — Гай покосился на чрезвычайно спокойного Гуда — будто бы и не он только что орал, размахивая руками. Робин невесело усмехнулся.
— Да расслабились мы тут, — неожиданно признался он. — Вейзи — это, конечно, плохо, только где он, Вейзи? Ни слуху, ни духу. Чахнет там над своим золотом…
— Нашим, между прочим. Мы его нашли.
— Народным, если быть точным… Да без разницы, чьём. Главное, что сидит и нами не занимается. Вот мы малость и размякли.
— Что ты говоришь, хозяин! — возмутился внимательно слушающий Мач. К этому моменту около благородных представителей шервудской банды остались только он да Джак с Уиллом. Впрочем, Уилл, как обычно, что-то обдумывал и в спор не вникал. — Как ты можешь размякнуть?
— Запросто. — Робина явно тянуло на откровенность. — Ну ты вспомни, дружище, какими мы были совсем недавно. А теперь что? Даже в Ноттингем на разведку ходить бросили, потому как все в один голос твердят: «Шериф в замке, сидит тихо».
— Но, хозяин!..
— Тихо, Мач. Что сказал — то сказал. А ты, Гизборн… — Робин неожиданно пихнул закадычного врага локтем. — Ты прав.
— А если я прав… — слегка оживился Гай и вознамерился вернуть удар, но Гуд покачал головой и встал:
— Завтра. Сегодня мы уже ни на что не годны. Я так точно. А ты, если хочешь, можешь подумать ещё: я гляжу, тебе это дело сильно полюбилось.
Пустив сию парфянскую стрелу, Робин быстрым шагом удалился в пещеру: видимо, для того, чтобы оставить за собой последнее слово. Гай проводил его глазами и вздохнул. Он никогда не жаловался на бессоницу, и даже милорд шериф не смог добиться того, чтобы его помощник бодрствовал круглые сутки… Милорд не смог. А вот легкомысленный Робин Локсли этого добился с полпинка…
— Поговорить надо, — сказал Уилл как будто в ответ на гизборновские мысли.
Гай вздрогнул. Он и не заметил, что сарацинка и её верный паладин остались у костра.
— Очень надо. — Джак подобрала Уиллову палочку и постучала ею по колену невольного собеседника. — Мы не договорили днём.
— Про то, что я веду себя, как ребёнок? — мученическим голосом поинтересовался Гай. — Ну так я принял к сведению… ей-богу! Что ещё-то? Джак, дай посидеть спокойно, а?
— Не дам! — Сарацинка стукнула палочкой посильнее. — Может быть, я сочувствую, такая мысль тебе в голову не приходила?
— Да ну?
Гай попытался отодвинуться от настырной палочки, но дерево за спиной не позволило. Чёрт возьми, это ж надо: малявка, пусть и очень учёная малявка, смотрит на него эдакими круглыми карими глазами и… сочувствует! И, кажется, настроена серьёзно. Эх…
— Ладно, — сказал рыцарь. — Приступай. Расскажи мне, как неправильно я живу и что с этим делать. Вейзи далеко, а я прямо-таки соскучился по проповедям.
Если он надеялся, что Джак обидится и оставит его в покое, надежды не оправдались: девушка угрожающе нацелилась палочкой ему в грудь:
— Можешь говорить всё, что угодно. Я уверена, что помощь тебе нужна. Уилл, подтверди?
— Угу, — сказал Уилл и, сделав паузу, вдруг продолжил: — И Робину нужна. Но меньше. Поэтому, Джак, я пошёл, а ты давай, делай, что задумала. Всё равно он при мне ничего не скажет толком: видишь, как морщится?
Гай в немом изумлении уставился на излишне говорливого Скарлетта: за месяц, проведённый в лагере, он привык к тому, что Уилл открывал рот только по делу, да и то ненадолго. Впрочем, Джак, похоже, не удивилась.
— Я как-то не подумала, — сказала она несколько смущённо, когда Уилл, осторожно отобрав у неё палочку, ушёл к остальным. — Прости, пожалуйста. Но я в самом деле не могу уже смотреть, как ты убиваешься…
— Что-что я делаю? — уточнил Гай недоверчиво.
— Убиваешься, — твёрдо повторила Джак. — И не говори, что это не так.
— Похоже, что бы я ни сказал, ты мне всё равно не поверишь, а? — Рыцарь изобразил широкую улыбку. Сарацинка недоверчиво хмыкнула. — Да не убиваюсь я!
— В самом деле?
— В самом деле! То Алан лезет, то ты… нет, ты не лезешь, конечно, но вот эти разговоры… А я разговоры терпеть не могу, потому что, знаешь ли, когда разговаривают по душам… со мной уже много кто разговаривал по душам! И Вейзи разговаривал. И Мэ… леди Мэриан разговаривала. И…
Джак терпеливо дожидалась, пока запутавшийся Гизборн умолк.
— Я не знаю, кто и когда с тобой разговаривал по душам, но этот кто-то явно не достиг результата, — сказала она задумчиво. — Мой дядя всегда считал, что человек не может и не должен скрывать ото всех свои беды и огорчения. А если скрывает, тогда у него просто на лбу написано, что он несчастен.
— Я…
— Подожди. И ещё мой дядя говорил, что в конце концов всё вырывается наружу — и от этого плохо не только самому человеку, но и тем, кто его окружает… Я помню, как-то раз в дядином доме появился мальчишка. Англичанин, как и ты. Кстати, вы с ним чем-то похожи. У тебя нет младших братьев?
— У меня отродясь не было младших братьев, — проворчал Гай, замороченный пассажем о мудром дяде. — Только сестра. Но она давно замужем и вообще далеко отсюда.
— Странно… Ну, неважно. — Джак рассеянно взъерошила короткие волосы, пытаясь собраться с мыслями. — О чём я… А, мальчишка. Он был ужасно несчастный. Казался таким уверенным в себе, но при этом не верил никому, даже дяде, — хотя мой дядя в жизни никого не обманул, и об этом всем было известно. Во-о-от… нет, я понимаю, что может быть всякое, но этот Арчер считал, что его так и норовят надуть и обвести вокруг пальца. Он приходил к нам недели две, и они с дядей никак не могли договориться.
— Боже, Джак, ещё немного — и я перестану понимать, о чём ты…
— Я тоже, — призналась Джак неожиданно. — Это всё так понятно, но в то же время ужасно непонятно!.. В общем, дядя тогда с ним всё-таки поговорил. А ещё через два дня Арчер уехал, и мне показалось, что он стал… ну, каким-то другим, понимаешь?
— Я понимаю только то, что ты не оставишь меня в покое, пока не «поговоришь», — устало сказал Гай, уже не пытаясь вникнуть в историю о загадочном Арчере. — Я слушаю. Правда. Только не уверен, что в этом есть смысл.
Джак поджала губы. Упрямство некоторых бывших чёрных рыцарей просто выводило из себя, но, в отличие от леди Мэриан Найтон, она привыкла доводить дело до конца — и не срываться, когда получается не сразу. Ох, уж эти мужчины, думающие, что они взрослые — но до седых волос остающиеся мальчишками! Всегда-то им кажется, что скрыть свою беду проще, чем рассказать о ней…
— Мэриан Найтон, — чуточку торжественно выговорила Джак и воззрилась на собеседника. Собеседник очень ожидаемо сделал каменное лицо…
— А что — Мэриан Найтон? — раздражённо спросил Гай, так и не дождавшись продолжения. — Хотела что-то сказать — так говори! Только я не понимаю, какое отношение Мэриан имеет к моим, как ты выражаешься, несчастьям… И вообще — нет у меня никаких несчастий! С чего ты взяла, что они есть?
— А почему же ты тогда злишься?
— Я не злюсь!
— Злишься, и ещё как.
— Я не…
И вот тут терпение сэра Гая Гизборна, бывшего помощника шерифа Ноттингемского, бывшего чёрного рыцаря и бывшего же жениха упомянутой леди Мэриан Найтон, всё-таки лопнуло. Не повышая голоса, очень тихо и выразительно, он высказал всё, что думает по поводу взаимоотношений полов и различных предметов хозяйственного обихода, неожиданных погодных явлений, некоторых настырных особ сарацинского происхождения, некоторых бессовестных особ происхождения английского, а также особ графских кровей, которым на баш…осенённых счастьем свыше, но своего счастья не понимающих!
Джак сосредоточенно кивала. Дождавшись, пока рыцарь остановился, чтобы набрать воздуха для следующей тирады, она протянула руку и погладила его по голове. Гай поперхнулся и умолк на полуслове.
— Вот видишь, — сказала девушка, ничуть не обидившись на выявленную связь своей родословной с семейством парнокопытных и рогатых, — стоит только начать — и оно само пойдёт.
— О, Господи!.. — только и выдохнул Гай, судорожно пытаясь сообразить, что же он сейчас наговорил. И кому?!
— Я всё понимаю, — уточнила Джак поспешно.
— У-у-у… — Гизборн вцепился обеими руками в волосы, сразу став похожим на рассерженного, но очень несчастного ежа.
— А вот этого не надо! Я же говорила: не скрывай того, что думаешь.
— Ей-богу, я этого не думаю! — У рыцаря наконец прорезался дар речи. — То есть думаю, но не всё. Ох, чёрт возьми…
— Гай, послушай меня, — быстро заговорила сарацинка, опережая очередной виток раскаяния. — Я не думаю, что ты предашь нас или сбежишь обратно к Вейзи. Я не думаю, что ты глупый. Я не думаю, что ты здесь лишний. И никто так не думает, поверь мне, разве что Мач — ну так до него всегда с опозданием доходит…
— Да не в этом же дело!
— Она его не любит! — выпалила Джак и замерла, глядя на мгновенно залившегося краской Гизборна: вот и учись у дядюшки… всё равно получается не то… А, какая разница! — И Робин её — тоже нет! Точнее, любит, но не так. А ты…
Девушка замялась, подбирая слова, и Гай поспешил воспользоваться моментом — пока ему не начали объяснять очевидное. И без того было уже сильно неуютно.
— Джак, не надо. Всё равно ничего не изменишь. Но я очень благодарен тебе, в самом деле...
Джак вскочила. Ей ужасно хотелось выругаться — вот примерно так, как это сделал Гизборн несколько минут назад, а может быть, даже крепче. Останавливало только понимание того, что толку не будет. Мужчины! И Уилл такой же! Ходит, ходит, смотрит трагическими глазами… чего ждёт, спрашивается? Девушка прикрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула, успокаиваясь. Нет. Она не будет ругаться. И топать ногами тоже не будет. Это неправильно. Сегодня и так слишком много кричали, и она в том числе. В конце концов, кое-что у неё получилось, возможно, потом получится лучше…
Гай понаблюдал за сменой выражений на личике маленькой знахарки и грустно усмехнулся. Хорошая девочка. Добрая. И фантазия у неё тоже хорошая, надо ж такое придумать… Пора брать себя в руки. А то, не дай Бог, скоро к нему явится говорить по душам сам Локсли, или, того хуже, Мэриан… Только не это!
Рыцарь нехотя поднялся с нагретого места. Джак с надеждой подняла глаза. Но Гизборн не собирался продолжать этот безумный разговор.
— Давай на этом и закончим? — сказал он мягко. — И прости меня, пожалуйста.
Поклон получился отличный — не хуже, чем у того щёголя Фридриха, хотя, пожалуй, рыцарь был более искренен. И, кстати… Гай взял маленькую шершавую ручку сарацинки и запечатлел на ней почтительный поцелуй. Джак растерянно хмыкнула.
— Ты очень хорошая, — сказал тихо Гай, выпрямился…
…и встретил прищуренный взгляд леди Мэриан Найтон, непонятным образом оказавшейся в десяти футах от них.
---------------

— Робин, ну честное слово! Могу поклясться чем хочешь — я ничего у него не выспрашивала, правда! Он сам меня позвал и сам всё сказал. Сам!
Поднятый как по тревоге Робин был мрачен и зол, хотя последнее тщательно скрывал. Разбойнички, как и их предводитель, разбуженные радостным (пожалуй, чрезмерно радостным) девичьим голосом, были мрачны и злы не меньше — и скрывать этого не собирались. Они, конечно, любили Мэриан, но…
— Послушай, я же тебе обещала днём, правда? — Леди решила зайти с другого бока. — Я обещала, что не буду подслушивать и подглядывать. Я этого не делала. Так почему же ты мне не веришь?
— Потому что Вейзи не способен — вообще не способен! — рассказать что-либо сам! — вмешался, не выдержав, Гай. — Только если его пытать. Я не пробовал. Поэтому правды от него отродясь не слышал.
— А вас никто не спрашивает! — рявкнула вдруг невеста Гуда. — Много вы понимаете!
Гай подавился следующей фразой. Конечно, рассчитывать на то, что Мэриан вдруг возлюбит его больше жизни, не приходилось, что бы там ни говорила добрая девочка Джак. Но вот так… Однако тревога пересилила обиду.
— Хорошо, я ничего не понимаю, — согласился он. — Так объясните мне, идиоту: что значит, Вейзи вам сказал «сам»? Прямо вот так-таки подозвал и сказал: «Леди Мэриан, завтра я отправляю золото в Лондон, не мог с вами не поделиться»?
Мэриан открыла рот, чтобы сказать этому наглецу ещё какую-нибудь гадость, да посерьёзнее, но тут вмешался Робин. Он уже несколько минут с нарастающим беспокойством наблюдал за своей невестой — и то, что он видел, ему откровенно не нравилось. Собственно, его и гизборновские мысли не слишком отличались друг от друга: Мэриан могла быть несдержанной, порывистой, однако глупой она не была никогда.
— Мэр, он прав. Расскажи толком, как было дело. Ты же знаешь, что такое Вейзи.
— Вейзи — это зло, — подал голос Алан, до сего момента прятавшийся за широкой спиной Маленького Джона: разбушевавшаяся леди его несколько пугала. — А злу верить нельзя.
Мэриан метнула испепеляющий взгляд в гизборновского прихвостня, но… Даже если учесть, что увиденное полчаса назад несколько выбило её из колеи… точнее, не выбило, конечно, но сильно удивило… Да какое ей дело!... В общем, Робин был прав. Так что она собралась с мыслями и начала пересказывать, что и, главное, как сказал ей шериф.
— Другое дело, — протянул Гуд, внимательно выслушав взволнованное повествование подруги. — Может быть, ты и права…
— А может, и нет, — упрямо перебил его Гай и примиряюще поднял руки. — Да-да, я идиот, я помню. Но, Локсли, ты в самом деле веришь в то, что Вейзи взял и проболтался? Прости, я — не верю.
— Да я тоже не очень верю, — кивнул Робин. — Разве что у старикана случилось неожиданное помутнение рассудка. А вдруг? В конце концов, тоже мне, Сатана во плоти — Вейзи. Разве мы что-то теряем, а, Гизборн? Наезженная дорога в Лондон одна… спать нам сегодня всё равно уже не придётся… Сколько там телег будет, Мэр? Две?
— Шериф настаивал на одной, — уточнила девушка. — А Норрис — на двух.
— Ну, если шериф настаивал, значит, одна. — Робин потёр красные от недосыпа глаза. — Телега одна, стражи… Гизборн, сколько может быть стражи?
— Человек пять-семь, — нехотя ответил рыцарь. — Больше Вейзи из замка не отпустит. По крайней мере, на моей памяти не отпускал. Тем более ради чужого золота.
— Ну, это это нам на один зуб, — подытожил Гуд. — Собираемся!
— К-куда? — Мач, успевший прикорнуть с открытыми глазами, от резкого голоса хозяина подпрыгнул и чуть не упал в костёр.
— За золотом, куда ж ещё, — устало сказал Робин. — Пропади оно пропадом.
— Ты в самом деле хочешь туда сунуться, Локсли? — недоверчиво спросил Гай. — А если это ловушка? Да я почти уверен, что ловушка!
— Знаешь, Гизборн… — начал Робин, но Мэриан оказалась быстрее:
— А трусы могут ничего не делать!
— Мэр!
— Я что, не права?
Робин молча встал, взял свою невесту за локоть, поднял с земли и увлёк куда-то в темноту. Разбойники опасливо замерли, однако ни криков, ни подозрительных звуков не последовало.
— Что ж, раз Робин сказал, значит, собираемся, — взяла бразды правления в свои руки Джак, покосившись на сидящего с каменным лицом Гая. — Мач, не спи! Уилл, я видела твой топор около хижины, опять ты его бросаешь где ни попадя… Джон, где твоя дубина?.. Гай, твой меч…
— Мой меч при мне, — сообщил ровно Гизборн. — И всё равно это глупо.
— Зато риск — благородное дело! — оживлённо сказала Джак. — Вдруг повезёт? Нам же часто везёт, так?
— Ну-ну…
Джак полюбовалась на поднявшуюся суматоху и мрачного рыцаря, с этой суматохой откровенно не сочетающегося, и тихонько вздохнула. Странно получается: никто не верит в совпадения, никто не верит в болтливость шерифа Ноттингема… однако ж нате вам — все, и даже разумный Робин, отправляются ловить ветер…
— Пожалуйста, лишь бы всё обошлось, — тихонько попросила она, подняв глаза к звёздному августовскому небу. — Пожалуйста. Неужели мы не заслужили немножко удачи?
Небо промолчало, и Джак решила принять это за согласие.
---------------

Не очень-то полезно возвращаться на вражескую территорию в состоянии крайнего возмущения. А Мэриан была очень возмущена. Во-первых, тем, что её не взяли «на дело». Да-да, она почему-то думала, что уж её-то должны взять непременно... а потом можно было бы сбежать наконец из Ноттингема. Ходить по краю Мэриан не любила, даже если её действия и свидетельствовали об обратном.
Во-вторых… нет, о «во-вторых» ей думать не хотелось… но почему-то думалось и думалось. Куда смотрит Уилл Скарлетт? И как смеет эта девчонка… у неё есть Уилл, и нечего. И даже если бы Уилла не было — всё равно нечего. А Гизборн… Разумеется, она ему ничего не обещала, и не могла обещать… и не хотела, кстати!.. но всё равно! А какие были слова, какие клятвы! Никому нельзя верить, решила Мэриан, ловко проскальзывая мимо традиционно уснувшей на посту стражи, и постаралась выбросить нахальное «во-вторых» из головы… Как бы не так.
Дойдя до своей комнаты, она всё ещё кипела от возмущения, вспоминая мягкую улыбку, которая раньше предназначалась только ей и никому более. А теперь, значит, мы расточаем улыбки сарацинкам… да что ей пусто было! Ох, ну разве же так можно, это же Джак, она же хорошая… Хорошая? Хо-ро-ша-я?!! Да она… он… они!!!
— О, наконец-то! — мягко сказал милорд шериф, выходя из тени балдахина и запаливая припасённую свечку. — Я уж и заждался вас, леди Мэриан… То есть Ночной Дозорный, конечно же. Рад, очень рад наконец познакомиться. Приятно, когда твои подозрения перерастают в уверенность, не правда ли?
— Не может быть, — прошептала Мэриан.
— Почему же не может…
Вейзи наконец-то разжёг огонь, и девушка ужаснулась замечательно радостному выражению его лица... Господи, неужели она в самом деле думала, что всё было случайно? Какое затмение на неё нашло?!
Шериф сочувственно покачал головой:
— Мэриан, вы же неглупы… Соображайте, соображайте. Или уже сообразили? Отлично... Стража! Только не надо пытаться сбежать, — предупредил он, заметив, что девушка сделала крохотный шажок назад, к двери. — И не бойтесь, я ничего вам не сделаю...
Вейзи хихикнул, наблюдая, как стража, возглавляемая его новым помощником, окружает оцепеневшую девушку. Норрис осторожно, но крепко взял её за локти.
— …Вам — не сделаю, нет-нет. А вот тому, кто придёт за вами… а он обязательно придёт… или не «он», а «они»? Ах, дорогая, знали бы вы, как я люблю сюрпризы! И что-то мне подсказывает, что меня ожидает чудеснейший сюрприз!

Третья глава
Четвёртая глава
Пятая глава
Шестая глава
Седьмая глава
Восьмая глава
Девятая глава
Десятая глава
Одиннадцатая глава
Двенадцатая глава
Тринадцатая глава
Четырнадцатая глава
Пятнадцатая глава
Шестнадцатая глава
Семнадцатая глава

Конец